Жил да был в Саратове-городе дядя вова, володька-тряпошник.
Пианист был володя отменнейший, и дружил он с другими дядями. Соберуцца вместе бывалоче, свечи включат, да выпьют ликёрчику, не помногу, по рюмочке маленькой, так, чтоб был бы настрой-настроение. И играет володя впоследствии, и стихи читает лиричные. А ребята танцуют парами, хорошо, веселО, жизнерадостно.



Но однажды приехал родственник, издалёка, из города дальнего. Звать Евгений, женей представился. Молодой, красивый, начитанный.



Всем ребятам женя понравился, танцевать все хотели с новеньким. То с валюхой в вальсе закрУжицца, то вдруг с сашкой канкан отплясывает. Ай люлИ, ай люлИ, как же здОрово!


Приглашали его все домой к себе, мож чайку там попить иль ещё чего.
Погостил с месяцок в общей сложности, попрощался со всеми, откланялся. Отбыл в город далёкий неведомый, не оставил не факса, ни адреса.


День прошёл, два прошло незамеченно, а на третий постигло всех горюшко.
Стали дяди вдруг срать неожиданно, ни с того ни с сего гавно сыплецца. Вот серёжка стоит у скамеечки, в парке отдыха и развлечения, глядь а гавно из штанины посыпалось прям на пол на асфальт свежуложенный. А народ то вокруг потешаецца, раздаюцца шутки весёлые. А серёженьке что то не весело, срам-позор один да отчаяние.


Собрались тут друзья, думу думают, из Москвы пригласили товарища, не простого – профессора – медика. Помоги дескать нам брат-братишечка, на тебя уповаем единого. Взял профессор московский анализы, да не просто так взял, а особенно, одному ему способом ведомым.


И повёз анализы в клинику, в поезд сел, да в дорогу тронулся.


Но нежданно, негаданно в поезде, овладел недуг и профессором. Еле еле попал в лабраторию, весь гавном изошёл, иссыпался.


Провели лаборанты анализы, с результатом спешат к наставнику: дескать эта болезнь неизвестная, посему излечить нет возможности. Нарекли болезнь диареею, диареею атипичною.



Пригорюнился доктор, расстроился, и даёт телеграмму друзьям своим. Пишет, мол, не  помощник я вам друзья мои, сам хвораю и сру прям кишечником.


А друзья дрищут всё, срут без устали. Уж кишков не осталось - всё высрали, и желудки, и лёгкие с печенью. Вот уж мозг на подходе к отверстию.


И взмолилися дяди к Господу, помоги Боже нам, Боже, смилуйся!


И разверзлось небо синее, и раздался глас всеобъемлющий: Нет прощения вам, нет пощадушки!. Подыхайте теперь суки сраные, в жопу меньше ебацца надобно!



И остались от них кучи карие и зелёные мухи слетелися, на обед так сказать, на трапезу.



Поделом же вам дяди глупые!
С децтва надо иметь разумение - мужику жопа срать дана, не для игрища, не для глупых забав непотребнейших.


А коль истину не познаешь ты, не поймёшь это правило лёгкое, будешь век ты гореть в синем пламени, до скончанья веков будешь жарицца!

Аминь.
Х 25 ХЕ